За годы путешествий, не заключённых в рамки волшебных зеркал, Элаэн не единожды проходил с караваном через земли Неварры — оставляя позади Имперский тракт и прокладывая путь сквозь пустынную, ветрено-пепельную ширь Молчаливых равнин до самого пересечения с рекой Минантер, где в доках Хантер Фелла тюки и ящики с товарами перекладывали с возов в трюмы кораблей. Задержаться после этого у пирсов Неварра-Сити было буквально делом чести и честью дела — иногда и не на один день, если Ванессе удавалось оформить особенно удачную сделку. Здесь, в городской цивилизации, его меч и щит были не особенно-то и нужны на страже — так что у Элаэна было в достатке возможностей посмотреть на город не только со стороны порта. А посмотреть в Неварра-Сити, городе памяти и памятников, моментов и монументов, годовщин и... картин, всего скульптурного и культурного, было на что! На Великий Некрополь, впрочем, взглянуть удавалось только снаружи — на его величественные башни и купола, таинственной тенью возвышающиеся вдалеке над городом; холлы его не были доступны для любопытствующих зевак. Зато отдать почти весь гонорар за здоровенный, тяжёлый иллюстрированный справочник «О Мёртвом и Мёртвых» и погрузиться в него по самые кончики рогов было куда проще. Где-то же стоит он до сих пор на книжных полках отцовского поместья...

Пейзажи и... примеры населения Великого Некрополя среди этих иллюстраций тоже были. Но сравнивать строчки слов и схематичные картинки-зарисовки архитектуры, статуй и царственных скелетов с их реальностью было... не то чтобы трудно, конечно. Непродуктивно? Вот это уже ближе.

Потому что в соотнесении масштабов воображения с настоящим размахом и холодным, полуразрушенным величием укутанных непроглядными туманами каменных галерей и башен — воображение бесславно проигрывало и оставалось поверженным валяться в пыли. Внутри Некрополя взгляду открывалась своя собственная, отдельная реальность — другой мир, тесное сплетение твердотельного и прозрачно-магического, превосходящее в глазах Меркара всё, что творилось в Минратосе. Сказать, что Некрополь был огромен — всё равно что не сказать ничего. На бумаге это знание ощущалось куда менее... предметно. Элаэн, конечно, читал о невозможности корректно оценить размеры «сердца Неварры» — как и о том, что у Некрополя есть некое собственное понимание себя, в соответствии с которым он склонен менять свои комнаты и коридоры местами, отрицая существование карт... Но каково ощущать эту застывшую вечность кожей, идущей мурашками от случайного порыва ветра, словно задетой невидимым саваном призрака; каково чувствовать её под ногами, ступая с осторожностью по засыпанным песком, побитым временем ступеням — не мог даже представить.

До этого момента.

— Воу, — только и выдохнул Элаэн, когда лифт, с мелким дребезжанием железа о камень спускающийся по шахте, вынырнул из зеленоватого полумрака, едва потеснённого чередой завесных огней, в сизо-серый туман, густой пеленой застилавший... бесконечность. Титанические статуи-скелеты, цепи со звеньями толщиной с самого Меркара, столпы уходящих в «небо» каменных башен, мощёные нефритом террасы, расколотая пустота скальных утёсов с черной паутиной иссохших кустов... и всё это было под землёй. Жителей Глубинных Троп, наверное, ничего не смутило бы — но ему, даже привыкшему к величию и монументальности Минратоса, было чему удивиться. И с чего ощутить легкий холодок потусторонней жути, иголочками пробежавшийся по коже.

В тишине такой атмосферы все внутренности, наверное, скрутило бы в трубочку без оглядки на толкающее ближе к решёткам любопытство — но Беллара не оставляла места тишине. Она сыпала комментариями, любопытными фактами, перескакивала с темы на тему, перебивала сама себя, когда стремглав несущиеся мысли в ее голове резко меняли направление, отвлекшись на что-то новое, попавшееся глазам, или на воспоминание, выскочившее поперек линии рассуждений — и Меркар слушал её, улыбаясь, молча радуясь тому, что она не смущается говорить, не заставляет себя замолчать, опасаясь непонимания, раздражения и осуждения. Элаэн тоже понимал не всё из того, что она говорит, рассуждая о природе Некрополиса и её магической составляющей — но слушал с интересом, стараясь запоминать. Ловил ее взгляд — и едва заметно кивал: всё хорошо.

Тебе тоже здесь зябко и робко, и лучше отвлечься от этого на горящее внутри увлечение, на предвкушение встречи с экспертом по Тени, на что угодно — чтобы угнетающая красота этого сумрачного, мертвенно-зелёных оттенков места не так давила на грудь.

В какой-то момент он отводит глаза от проплывающих мимо очертаний огромной статуи, косится на Беллару — стоит ли взять ее за руку, можно ли? Не решается, только сжимает пальцы — она слишком увлечена, ей и так хорошо, в своей собственной реальности восторженного предвкушения. И незачем через эту границу лезть, наводить неловкость, смущать, объясняться... незачем. Словно шустрая, яркая птичка-колибри из северных садов, которую боязно спугнуть своей неосторожностью — но наблюдать за которой радостно и приятно. Ему достаточно.

Беллара одновременно с опаской и энтузиазмом, пробивающимся в пружинящую торопливость шага, ведёт его куда-то дальше по коридорам и лестницам от лифта — прислушиваясь к чему-то, что замечает только она, умеющая взаимодействовать с тонкими материями Завесы и Тени. Туда — значит, туда; здесь и в целом в этих вопросах Элаэн доверяет ей целиком. Но и ему есть, по чём сориентироваться в направлении: издалека разносится по коридорам звенящий звук кирок, вгрызающихся в камень; там кто-то есть, кто, должно быть, пытается разобрать один из бесчисленных обвалов каменных стен.

Зеленое свечение за угловатой металлической аркой, подёрнутой, как и всё вокруг, слоем зеленоватой патины — столько зелени, и ни грамма жизни в ней, — становится ярче, вспыхивает, очерчивая силуэт стоящего к ним спиной худощавого мужчины в плаще с вычурным воротником и высокими наплечниками из жёсткой кожи; сквозь зелень едва разберёшь другие цвета. Скелет на алтаре перед ним трещит, клацает костями, приходя в движение и сползая на землю; магия невидимыми узлами оплетает его вместо жил и мышц, и огоньки всё той же зеленью горят в пустых глазницах, ни на чём не фокусируясь. С безучастной загипнотизированностью в рваных движениях скелет поднимает кирку и вскидывает её высоко над головой — Элаэн, наблюдавший за этим с прилипшим к нёбу языком, рефлекторно дёргается вперёд, оттесняя Беллару с его дороги и заслоняя её собой, как сделал бы на поле боя; но скелет пошатывающимися шагами держит путь мимо, чтобы присоединиться к полудюжине таких же, монотонно работающих над раскалыванием камней.

Меркар моргает в некотором смятении и сглатывает, поворачиваясь к профессору одновременно с тем, как профессор поворачивается к ним — и вздрагивает, встречаясь взглядом не с лицом, но с сияющим зелёным черепом вместо головы. Он тоже... не живой? — мелькает подозрение, но вместо каких-либо комментариев Элаэн отступает за плечо Беллары, оставляя на её попечение разговор с коллегой-магом.