Посты: от третьего лица, могу с птицей-тройкой и без. Объем колеблется от 4,5к символов до 10к. Усредненно: 5-7к. Преимущественно отдаю на выходных, если игра ПРЯМ ЗАХВАТЫВАЕТ, то могу хоть по кд или раз в 2-3 дня. Нажимаю на шифт, но с пониманием отнесусь к лапсу.

Что играю сейчас:

— ПЛИО: Рейнира Таргариен (дом дракона), Санса Старк;
— клуб романтики;
— бабл: Юля Пчелкина;
— славянский фольклор.

Куда могу:

— Атака Титанов (Микаса);
— Блич (Кучики Рукия);
— Наруто (Тсунаде).

Могу в ориджинал, но по усилиям это более затратно, т.к. персонажа продумываю основательно и стараюсь не использовать клише. Нежно люблю руреал и ничего вы с этим не сделаете. Есть в этом определенный шарм. По фандомам всеядна, но если фандом незнаком, нужно время впариться в канон или будьте готовы ответить на 1000 и 1 тупой вопрос.

О предпочтениях

Люблю пожевать стекло, детективы и экшон. Лояльно отношусь к историчкам, псевдо-историчкам, фэнтези, но будьте готовы к тому, что я задрот и усердно копаю лор. Как пример: придумывая матчасть для славянки, копала не только сказки, но и кандидатские диссертации фольклористов. Для дома дракона изучала не только исторические параллели, но еще и моду эпохи Болейн.

Чтобы я не хотела отыгрывать: НЦ ради НЦ. Важно понимать, что я не против крови и кишков, а также рейтинговых интимных сцен, но они не должны быть самоцелью эпизодов.

Баланс ролевого и личного: я готова с вами покекать, пообсуждать бесячих коллег, поделиться кринжовыми историями, но не очень люблю утирать сопли и слюни. Готова дать совет, если вы о нем попросите. Люблю обмениваться эстетиками, генерить хэды, не пугаюсь кружочков и голосовых, а также выхода в реал.

Уход:

Предупреждаю лично, если решаю скинуть роль.
Адекватно отношусь к уходу соигрока: ситуации и обстоятельства бывают разные, это ваше решение. Стараюсь сохранить хорошие отношения, т.к. ролевой мир круглый — за углом встретимся.

Конфликты:

Не устраиваю. Мы собрались, чтобы поиграть, поэтому давайте, если есть что обсудить, говорить словами через рот и беречь чувства друг друга ♥

[indent]Огонь и сила Таргариенов, и их же погибель.

[indent]Тихим — дрогнувшим ли? — голосом Деймон сообщил королеве скорбные вести, а она, неотрывно смотря на языки пламени, сжала кулаки до побелевших костяшек и полумесяцев на ладонях, разжала обратно и провела пальцами по чешуйкам на платье.

Люцериса больше нет.

[indent]Рейнира в ужасе подняла взгляд на Деймона, не веря своим ушам. Новость била осколочным, раздавалась набатом, заседала на подкорке сознания. Она отказывалась верить в происходящее — хотела сказать ему, что кто-то определенно ошибся, отправляя ворона; но с такими вещами не ошибаются: она знала наверняка.

Люцериса действительно больше нет.

[indent]Ее любимого мальчика с понимающими глазами. Лучистого, как солнце, теплого и уютного. Мягкого и покладистого — опасающегося взвалить на себя непомерную ношу и свято преданного истинной королеве Вестероса. Ее сердца и души. Ее отдушины.

[indent]Огонь — погибель Таргариенов.

[indent]Дом дракона был уязвимым всегда. Из-за драконов они ближе к богам, а не к людям; но ни один из них никогда не приблизится к божественному свету и не унаследует хотя бы крупицу сил одного из семерых. Они не вечны. Они не всесильны. Они не могущественны. Они смертны. Отец говорил: «оседлать дракона — это одно, но самое опасное место в стране — это железный трон». Как же горько, что ее средний сын — любимый средний сын — встретился с Неведомым верхом на драконе, приближая мать к железному трону. Как же горько, что дракон оказался таким же опасным, как и железный трон.

[indent]«Я сожгу их всех. Сожгу. За Люцериса и Висенью. Я не прощу смерть моих детей».

[indent]Если раньше Рейнира всеми силами оттягивала неизбежное, то после скорбных новостей позволила Деймону осуществить задуманное. Война развязалась молниеносно: с первыми лучами солнца супруг отправился в Харренхолл, а она осталась на Драконьем камне: ждать возвращения Джейса, оберегать  детей, оставшихся под ее драконьим крылом, и бесконечно корить себя за то, что решила прислушаться к словам Джекейриса и отпустить мальчиков к вассалам в качестве посланников. Рейнира не могла простить себе, что практически собственноручно обрекла сына на погибель. Зная, что «зеленые» тоже созывают знамена, она могла бы предугадать, что высокородные посланники будут и от них. Зная, как к ее детям относятся ее сводные братья, она могла бы предугадать возможный исход событий.

[indent]Жаль, что уже случившегося не изменить; да и всего предугадать невозможно.

[indent]Цена за Железный трон становилась непомерно высокой — уже сейчас, на рассвете развязавшейся войны. Единственное, что оставалось Черной королеве — взойти на престол в память о тех, кто пожертвовал собой за нее и сохранить хрупкий мир, бережно охраняемый ее покойным отцом Визерисом Мирным.

[indent]И своего Рейнира добьется пламенем и кровью.

[indent]Едва мейстер Герардис заключил, что королева может вновь оседлать дракона и присоединиться в кровопролитной войне, Рейнира свалилась с лихорадкой. Постель, отвары и негаснущий огонь в камине стали ее постоянными спутниками: ее знобило, а тело словно ломало изнутри. Ощущалось это ничуть не лучше родов. Герардис выражал обеспокоенность состоянием королевы и настаивал на том, что об ее самочувствии должен знать король-консорт, но Таргариен строго-настрого запретила слать ворона в Харренхолл, уповая, что вскоре поправится; да только лучше не становилось. Она продолжала терпеливо принимать теплое вино со змеиным ядом, от которого немели губы, различные припарки и горчичники, отвары с драконьим перцем, надеясь, что знаний врачевателя хватит, чтобы она осталась в живых, а не предстала перед ликами семерых.

[indent]Надежды королевы оправдались.

[indent]Слабость постепенно отступала. Боль физическая ощущалась уже не так ярко, как боль душевная. Когда хворь ослабла, Джейс был первым, кому она разрешила войти в свои покои. Старшего сына — наследника Железного трона — она встретила, сидя в постели. На плечи был накинут тонкий шелковый халат, цветом подчеркивающий и без того посеревшее лицо королевы. Она расспрашивала его о положении дел — победах и поражениях армии и, глядя в глаза сыну, украдкой думала о Люке: отчетливо, словно это было вчера, вспоминала их последний разговор на стене одной из башен Драконьего камня, его клятву, пронзительный взгляд янтарных глаз. На фоне улучшающегося самочувствия боль душевная усиливалась. Королева так и не смогла смириться с гибелью среднего сына. Она могла бы обратиться с молитвами к семерым — умолять их вернуть сына, но принесло бы это свои плоды? Как бы она не желала — Люцериса не вернуть. Ей нужно двигаться дальше, но бережно хранить в памяти светлый образ сына, а затем — отомстить.

[indent]На очередном Черном совете она сообщила, что отправляется в Королевскую Гавань верхом на Сиракс — подобное решение было предложено Деймоном в очередном — как всегда лаконичном — письме. Он не раскрывал подробностей подобного решения, но у Таргариен не возникало мыслей не_доверять супругу: она прекрасно знала, что у короля-консорта есть свои осведомители как в составе Зеленого совета, так и в королевской страже. Глядя на Джейса — теперь уже полноправного члена Черного совета — она задумывалась: оставить ли его в качестве лорда Драконьего камня или забрать с собой.

[indent]«Замок сможет выдержать далеко не одну осаду», — рассуждала Рейнира, скрещивая руки на груди, — «в то время как перелет может быть опасным. Я не могу рисковать им», — так или иначе, ей приходилось вспоминать о том, что у Зеленых тоже есть драконы, самым опасным из которых была Вхагар. Таргариен хоть и находилась какое-то время в информационном вакууме, но достаточно быстро наверстывала упущенное, слушая рассказ сына и десницы Корлиса Велариона о ходе военных действий. По его словам, все было вполне себе сносно: армия, собранная под знаменем Рейниры, несла сравнительно небольшие потери — это успокаивало и позволяло думать, что сын действительно будет в безопасности и дома.

[indent]— Решено, — сказала королева, — Джекейрис остается на Драконьем камне.

[indent]Перед отправлением сердце сжималось: Рейнира полагала, что достаточно быстро остров, оставленный под контролем Джейса, может стать мишенью для ее родственников — и дело не в мнимой неопытности наследника Железного трона, а в том, что он — одно из уязвимых мест Черной королевы. Слепо уверенная в собственной неуязвимости, она беспокоилась о детях — в них ее жизнь и душа. В них — светлое будущее Вестероса.

[indent]Находясь рядом с Деймоном в стенах Красного замка, ей становилось спокойнее. Она заняла Железный трон и достаточно скоро разделалась с изменниками. И, быть может, она даже и смогла бы забыться, не прилети ворон с Драконьего камня одним утром. Сверток ей подали за завтраком: сказали, что требовали передать лично в руки, мол, информация крайней степени важности. Хмуря брови, Рейнира отставила кубок с водой и, раскрутив тонкий лист пергамента, обомлела, читая одну-единственную строчку, аккуратно выведенную мейстером.

Люцерис жив.

[indent]Буквы перед глазами расплывались: либо из-за подкатившей растерянности, либо из-за наворачивающихся на глаза слез. Под дрогнувшей рукой разлилась вода из кубка — Черная королева даже не обратила на это внимания. Поддавшись дрожи и зачастившему сердцу, она уже было хотела встать из-за стола и приказать седлать Сиракс.

[indent]— Мне нужно вернуться на Драконий камень, — коротко бросила она, обращаясь к мужу, — дело не терпит отлагательств.