Стелла любила солнечную и тёплую погоду, но не жару и духоту. Особенно когда во все стороны, куда ни кинь взгляд, простираются выбеленные безжалостным светилом песчаные барханы, а их путь, древний чуть ли не настолько, как сама планета, так изувечен временем, что отыскать остатки каменной дороги даже по карте было сложно. Но даже спустя тысячи лет видно, насколько монументальны когда-то были ныне полуразрушенные и покосившиеся колонны, каким величественным когда-то был огромный полис, в который они пришли — незваные гости, чьи кости точно так же заметёт, как и множества их незадачливых предшественников. Глядя на размах царящего вокруг запустения, Стелла задавалась вопросом — с чего это они решили, что им повезёт больше? Но отступать уже некуда, они сами, добровольно, согласились.
Любой другой заказ подобного рода Экспресс мог бы и развернуть — шутка ли, искать эликсир бессмертия, похоже или на шарлатанство, или на сказки невежественных аборигенов, или на что-то запретное. Но одновременно и Общество Гениев, и Альянс Сяньчжоу заинтересовались явлением. Первые хотели исследовать его с научной точки зрения — даже если эликсир на самом деле никакую вечную жизнь не дарует, у него наверняка есть хоть какие-то полезные свойства, а, следовательно, ему можно найти применение. Вторые же реагировали ожидаемо нервно на всё, что включало в себя слово «бессмертие» — этот сладкий яд, источаемый щедрыми плодами Изобилия. Если на этой планете когда-то прошла Яоши, если её поступь оставила неизгладимое влияние на судьбу здешнего народа — они хотели бы об этом знать. И, конечно же, ликвидировать источник, пока никакие другие наивные глупцы не сунулись сюда и не пострадали.
Как выполнить два противоположных поручения? А очень просто. Они с Воскресеньем добудут образцы эликсира — при условии, конечно, что он вообще существует, — и передадут их адресатам, а те уж сами пусть разбираются между собой, как дальше поступать.
— Вот и возможность для вас, господин Воскресенье, проявить себя в качестве одного из Безымянных и показать, как вы усвоили то, что мы вам рассказывали о нашем Пути, — почти добродушно улыбнулась Стелла.
Не то, чтобы она теперь безоговорочно доверяла его намерениям или простила его за то, что он устроил на Пенаконии. Но и не была уже настроена решительно против, как в самом начале. Звёздный Экспресс никогда не отказывает тем, кто искренне просит о помощи, запутался и сбился с пути, хочет к ним присоединиться. И неважно, надолго ли Воскресенье с ними — ведь то же самое касается каждого из них. Они все имеют право в любой момент как взойти на борт, так и покинуть поезд. Как покинули свой экипаж Михаил-Шарль Легворк, Тьернан и Разалина. Как та девушка из лисьего народа, чьего имени господин Вельт и госпожа Химеко не упоминают, но после событий на Лофу, истории Дань Хэна и найденных там же записей Стелла начала догадываться, кем та могла быть.
Но, если Воскресенью удастся стать одним из Безымянных, присоединиться к ним душой — он останется таким навсегда. Это пламя навечно зажжётся в его душе, и оно, как Стелла неподдельно уповала, дарит куда больше тепла, чем слепой путь Порядка, на котором молодой галовианец чуть не потерял всё и всех, включая себя самого, собственную жизнь. И она с удовольствием даст ему этот шанс. Как дали ей самой — странной девице с сомнительными манерами и непонятным происхождением, со Стеллароном, запечатанным внутри.
— Если что, я не уверена, правильно ли мы идём, — задумчиво проговорила она, когда они оказались под возвышающейся едва ли не к небесам, настолько монументальной, словно её сотворили для великанов, каменной аркой. За ней раскинулось что-то вроде амфитеатра, только без скамей для зрителей, просто уступы, будто невероятная лестница, ведущая вниз.
Согласно легенде, которую им передал господин Скрюллум, от которого и исходил заказ, вход в подземный город находился в гробнице. Но здесь она не наблюдала ничего, хоть сколько-то напоминающего гробницу. Это либо арена для зрелищных спектаклей или постановочных — хотя как сказать, похоже, что проигравшего убивали по-настоящему, — боёв, либо остатки доисторического лекционного зала на сотни персон, либо форум, где собирались для обсуждения важных дел — так или иначе, какое-то публичное место.