О, эти эмоции, такие непосредственные, живые, сладкие, как нектар. Если бы был Дань Хэн был впечатлительнее, Блэйду скоро бы надоели упрёки и истерики, болтливость и жизнерадостность раздражали бы его, а, если бы его избранник был спокойнее – ему очень скоро стало бы скучно. Но в Дань Хэне оставался идеальный баланс чувств и переживаний, которому удалось задержать интерес Блэйда надолго. Он обожала, когда эти губы просил  его о чём-нибудь, например, быть бережнее. Хотелось, наоборот, увеличить напор, чтобы вынудить умолять, вызвать слёзы на глазах, с наслаждением сцеловывая их. Или заставить кричать так, чтобы голос срывался — ах, как жаль, что в большом городе подобное чересчур большая роскошь, Блэйд не хотел тратить время на жалобы соседей.
Ещё одна причина, по которым Блэйд искал заброшенные и никому не нужные места – здесь можно не сдерживаться. Но он побудет терпеливым и не станет шокировать Дань Хэна, посвящая его в свои фантазии и в то место, которое он в них занимал, во время первого же визита сюда.
— Я не ревную, но ты же знаешь… — на его губах играла такая улыбка, от которой какой-нибудь священник, пожалуй, принял бы его за демона и попытался изгнать. Трудно было представить, через что должен пойти человек, чтобы так улыбаться. – Мне всегда мало тебя.
Речь, конечно, шла вовсе не только о теле. Если говорить об этом, Блэйд бы не старался беречь Дань Хэна и, уничтожив его физически и морально, превратив в жалкие обломки того, кем тот был до их знакомства, в апатичную бледную тень самого себя, может быть, доведя до психиатрической клиники, больницы или даже могилы, просто покинул бы без зазрения совести или сожалений и отправился искать следующую жертву. Но он нуждался именно в этом парне. Во всём, что у него было. Как Дань Хэн ходил, как говорил, как смотрел на него, как дышал.
— Ты мне нравишься таким.
Блэйд медленно провёл пальцами по его щеке, так, чтобы тот ощущал лёгкое прикосновение ногтей. Конечно же, в голове тут же возникла яркая картина того, что он мог бы вцепиться этими ногтями в лицо перед ним, оставляя шрамы, которые никогда не заживут до конца, и именно это понимание, что он может сотворить с любовником всё, что ему только заблагорассудится, его удерживало. Это как смотреть на долгожданный подарок в обёртке из пёстрой фольги, повязанный атласной лентой, и замереть в моменте предвкушения, ведь дальше пойдёт лишь радость обладания, и продлится она недолго. Момент, когда ты ещё не знаешь, что внутри, нельзя ни на что променять. Он может утолить любопытство и полюбоваться, как Дань Хэн выглядит, если начать его калечить, и зрелище наверняка получится живописным и завораживающим, но неизбежно испортит всё, что между ними есть сейчас. Пока что ему хватало самого знания, что он может когда захочет испортить эту наивную доверчивую красоту.
Что казалось Блэйду особенно несовершенным в людях – это что с ними можно сделать бесконечное множество всего занимательного, но они этого не выдерживают. Материал постоянно приходится менять. Если бы Дань Хэн, как персонаж из фэнтези про супергероев, мог восстанавливаться после любых увечий, Блэйд не щадил бы его так.
Но вот он отступает назад и делает несколько шагов по склепу, начиная объяснять:
— Я бы хотел попросить тебя помочь мне разобраться с тем, что завелось на моей территории. Я не имею понятия, кто это или что это может быть, но, судя по тому, что мне на глаза оно ещё никогда не попадалось, я ему не подхожу. Я делал всё, что мог, чтобы заставить его показать себя, но ничего не произошло. Официальные инстанции, такие как полиция и церковь, тоже проверяли это место, но не нашли ни следа ни сверхъестественного, ни убежища какого-нибудь преступника. Совсем ничего, ребята как в чистом воздухе пропали.
Эти остолопы приводили даже собак, и более нелепого и глупого зрелища Блэйд давно не наблюдал.
— Но оно есть. Порой я чувствую его присутствие. Я чувствую, что за мной наблюдают. И среди всех моих… особенностей, — Блэйд прекрасно знал, что «ненормальный» — обычный эпитет в отношении него из уст обывателей, более того, самый мягкий из них, и даже немного этим гордился, — никогда не было повышенной паранойи. Более того, предчувствия, которые у меня возникают, обычно так или иначе оправдываются.
А вот теперь он очевидно совсем не старался напугать, просто пересказал факты. Такая перемена сама по себе свидетельствовала о том, насколько серьёзно он был настроен.