Уже было середина осени, похолодало заметно, потому банда залегла на дно, продавая награбленное, совершая редкие вылазки. Они еще в начале перебрались как можно более южнее, к своем схрону, который стал их пристанищем на многие годы. Когда-то очень давно, может сотни лет назад, здесь жили гоблины. Что с ними случилось никто не знает, впрочем, это уже и не имеет значения. Осталось от них отличное убежище, и ладно. Правда год назад оно уже стало рушится, как бы его не укрепляли. Схрон напоминал маленький такой подземный город со множеством коридоров, комнат, как обширных так и крошечных, были кладовые и даже тронный, и обеденный, зал. Вход находился посреди леса, на опушке, на середине которой возвышался высокий холм. Внутрь него вела дыра, уходящая прямо вниз деревянными ступеньками. Здесь и поселились разбойники. Места хватало, но принимали в банду не особо охотно, потому что всех прокормить было сложно. Требовалась еда, вода, лишние комнаты в конечном итоге. Всего этого оказывалось вечно впритык. Брали в банду только тех кто способен принести пользу. Старики и больные не приветствовались, хотя, если были те кто стал таковым уже будучи в составе шайки оставались в ней, занимаясь другой, нежели грабежи, работой, например мыли посуду, стирали, готовили, прибирались и тому подобное. Главное чтобы тот или иной человек приносил пользу, был полезен. Никто не любил лежебок. Вот и Джонти, два дня назад, притащил в схрон целый мешок зелий, которые украл далеко на юго-западе, в городе Скайваер. Забрался в дом местного мага и стащил у него из лаборатории все, что имело хоть какую-то ценность по мнению шута. О, там было много разноцветных склянок и баночек, назначения которых Джонти не знал, но решил рискнуть. Ему оставалось вытащить мешок через окно, вскочить на варга, а там уже ищи свищи как ветер в поле. Правда несколько склянок все таки разбилось по дороге, но то что уцелело было настоящим состоянием. В схроне Джонти встречали как героя. Из-за того что жизнь разбойника, да и условия его проживания не сулили ничего хорошего его здоровью, то ценились микстуры, укупить которые не представлялось возможным. Люди умирали от травм, от случайных порезов, от укусов и просто банальной простуды. Благодаря тому что украл Джонти можно было спасти не мало жизней. Зелья тут же унесли на склад, а парня отправили отдыхать с дороги, не замечая, что он успел спрятать в карманы штанов парочку маленьких пузырьков. Самому пригодятся. Маг оказался предусмотрительным и наклеил пергаментные этикетки на свои стекляшки. Без них толку от зелий было бы мало, разве что пить их по одному, не зная ни назначения, ни свойства. Джонти позволил себе отлежаться всего денек, прежде чем ему стало откровенно говоря скучно. Заняться в схроне было нечем. Вечером обыграл в карты собственного брата, содрав с него десяток медяков, спустя какое-то время поцапался с толстым Томми, когда выиграл у него старинное кольцо в ножички. Пальцы Томми были все изранены, а Джонти невредимыми сверкал перед его лицом. Разбойнику это не понравилось и шут получил в глаз. Потасовка закончилась поножовщиной. Недовольный полученным тумаком Джонти просто пырнул Томми в руку. Еще повезло тому, что он развернулся боком, заградился ладонью, а то бы сиял дырой в боку. Инцидент замяли. Ни отца, ни Вороны, не было тем вечером. Они оба уехали в город за провиантом, оставив за место себя Бруно - заместителя, можно так считать самого доверенного подчиненного. Бруно отличался скверным нравом и Джонти его терпеть не мог. Чтобы залечить руку Томми шуту пришлось отдать один из пузырьков с зельем, а толстяк получил от Бруно в глаз. Баш на баш, как говорят. Справедливость восторжествовала и сработала в обе стороны. Джонти лег спать поздно, а рано утром притащился отряд Барсука. На дороге они поймали торговца шкурами. Его убили и ограбили, а его жену, с которой они ехали в город, притащили в схрон. Чуть позже ее убьют, но прежде поразвлекутся. Смотреть на это у шута не было желания. Даже если он не принимает в этом участие и не увидит, то услышит. Комната избранная бандитами для утех находилась слишком близко к его. Даже позавтракать не успел, как понял, что слева, за стеной, копошатся и орут. Без того плохо спал. Полночи пролежал в темноте, уткнувшись лбом в стену. Уснуть получилось не так давно, а затем разбудил громкий гогот. Джонти знал, что так будет, он слышал разговор разбойников еще в коридоре, когда они громко кричали о своих победах, о том сколько шкур они притащили. Целых тридцать и еще одну, но живую. К тому времени шут уже был собран и потому, как только поднялся на ноги и вышел первым в коридор варг, пошел за ним следом. Последним выбежал из комнаты злокрыс и сразу понесся вперед, к выходу. Джонти вздохнув раздраженно уцепился за шерсть огромного волка, и подтянувшись забрался ему на спину. Без седла далеко не уедешь, но Джонти не собирался ехать верхом часами. Свалит на какое-то время подальше, проведет весь день снаружи, а затем вернется. Комната в которой жил Джонти была просторной, а главное теплой, обита досками, скромная мебель не сильно украшала ее, кровати и той не было, только тюфяк с соломой. Корн спал с другой стороны, у стены, в углу злокрыс. Для животных отдельного места было не предусмотрено, потому они находились в одном помещении с хозяином. Когда Джонти проезжал мимо соседней, со своей, комнаты, дверь была открыта. Сбоку вывалился Томми, показавшись в проеме, послышался смех, крик женский, треск одежды.
- Чего, не спится, червивый? - нагло бросил разбойник подтягивая штаны. Он ничего не боялся, потому что знал, что ему не сделают ничего. Даже здоровенный Корн, который алыми глазами недобро сверкал на него. Без приказа Джонти волчара не кинется.
- Не хочешь присоединится? - со смехом спросил Томми кивая в глубь помещения где еще пятеро бандитов развлекались с нечастной жертвой, которая мычала как корова, которую вели на убой. Джонти остановил варга и краем глаза заметил, что там происходит. Мелькали знакомые фигуры, одна из них лежала на жертве, женщине лет так сорока, затыкая ей рот.
- Не горю желанием. - холодно отозвался шут отводя глаза в сторону. Все это вызывало в нем смешанные эмоции. Отвращение, ужас, смешивался с потаенными желаниями и мыслями порождая в душе бурю.
- Или так и будешь - Томми сделал недвусмысленное движение рукой в районе своего паха, согнув пальцы в кольцо. Джонти ощутил как к щекам приливает кровь
- Да пошел ты - скривился он, чувствуя как начинает пылать в груди огнем. Возмущению не было предала. Все знают. Они знают. В таком замкнутом пространстве трудно что-то скрыть. Никакой личной жизни, в особенности если у тебя нет своей девушки. Даже у брата она есть. Нашел себе в начале осени крестьянку, сбежавшую от жестокого отчима, и теперь живут себе и горя не знают. А ведь Брану всего шестнадцать! Конечно у него миловидное лицо, девки на него ведутся. Проклятый Джонти навсегда теперь как шут. Краска намертво впиталась в его кожу после того случая, тогда, на перекрестке дорог, в таверне. И еще Томми как будто заставил это все вспомнить. Напомнить об ущербности и о том, что Джонти урод. Надо было поискать не зелье лечения, а то, что позволяет конкретно освободить живот. Зелье для того чтобы дристать счастливо. "Чтоб ты обосрался" подумал про себя Джонти отворачиваясь от Томми и ударяя варга пятками по боку. В след раздался смех. Лапы варга стучали по деревянным отмасткам, которыми был устелен пол в схроне. Каждый раз, пролетая по коридорам Джонти поднимался все выше, чувствовал как спиралью уходит вверх дорога. Схрон зимой спасало то, что он находится под землей, там было гораздо теплее, чем снаружи наверху, когда ложился снег. В голову лезли неприятные мысли, продолжало жечь в районе сердца, от обиды и боли хотелось бежать куда-нибудь подальше. Чтобы отвлечь себя шут стал размышлять как и куда податься ему на время. Хотелось повеселиться. Попугать девок, украсть что-нибудь, окунуться пьяного забулдыг лицом в навоз. В общем Джонти размышлял над тем как и где ему сотворить пакость, желательно скверную. Естественно, для данных игрищ, была выбрана деревня в пяти милях от схрона. В нос ударил запах леса и прелой листвы, когда варг с седоком вылетел из под холма. Погодка выдалась ясной, солнечной, несмотря на то что деревья уже почти все сменили свой зеленый наряд на золотисто-алый, было довольно тепло. Небо сияло голубым. В ушах свистело от ветра, сердце билось в ритм скачкам варга, который помчался туда куда его направил Джонти легким движением пальцев в районе шеи. Сбоку несся прыжками и злокрыс. Его белая шкурка мелькала в кустах то слева, то справа впереди. До деревни Джонти добрался быстро. Скорость его средства передвижения впечатляла. Обоих своих питомцев шут отправил "попастись", а сам двинулся пешком в деревню. В течении пары часов терроризировал местных своими выходками. Украл у старосты теплый плащ подбитый мехом, который намеривался подарить матушке, то есть Вороне, затем стащил у купца мыла, забравшись на второй этаж его деревянного сруба, после забрал со двора, с сетки, сушенные яблоки. Досталось и неизвестным жителям, их дома не было, потому что Джонти переломал часть их забора, вымещая таким образом свою злобу на воображаемого Томми. Полазив в окна чужих домов шут понял, что не сильно здесь богато живут. Тащить и ничего. Ценного не так много. Серебряные ложки нашлись только у местного торгаша, да старосты. Набивать мешок картошкой или морковкой из погреба не хотелось, свои же дома засмеют. Напоследок Джонти поджег коровник и убедившись что все пятнистое стадо выломилось наружу, сломав дверцы, залез на крышу соседнего с ним дома и стал с упоением наблюдать как коров пытаются поймать по всей деревне. Испуганные буренки едва не затоптали людей, носясь между строениями от страха. Занятное зрелище. Усевшись на корточки шут, перекинув через плечо худоватый мешок с нехитрой добычей, стал хрустеть сушенными яблоками. Лыбился довольно, хмыкал, тихо хихикал, сверкая ореховыми глазами. Джонти вдруг заметил брошенную тачку с пирожками, стоящую совсем близко к коровнику. Проводил взглядом от него до тележки и приметил дородную тетку махающую мокрой тряпкой. Крестьяне тушили строение, не замечая ничего вокруг. Втихаря шут спустился с крыши и подкрался к тачке. От нее пахло так, что кружилась от запаха голова. Джонти откинул тряпицу, прикрывающую тележку в сторону, и под шумок стал сгребать выпечку себе в мешок. Успел схватить яблочный пирог, шесть маленьких пирожков с различной начинкой и большой такой калач. Заметили. Заорали, заголосили, обещали оторвать причинное место и переломать хребет. Зажав в зубах один из пирожков Джонти бегом рванул прочь таща за плечом и холщовую сумку. Мчался с ней через лесной массив как угорелый. Бежал, бежал, бежал, пока не перестал слышать шум голосов. Не оглянулся ни разу, только шустро перебирал ногами. Темно-бардовая одежда шута была удобной, легкой. Джонти не мерз, он мог ходить в таком наряде даже зимой. У него и одежды не так уж и много. На шее болтался разноцветный воротник. Желтый, черный, фиолетовый - лоскуты были сшиты вместе. Голова покрыта колпаком под цвет одежды, два "ослиных уха" мотались сзади. На руках были кожаные наручи, а пояс, он был сшит из толстых кусков кожи, сцепленных вместе грубой нитью. Ножны с кинжалом. Перчатки без пальцев позволяли лазить где придется не опасаясь заполучить под кожу десяток заноз. В поселениях Джонти как-то не мог представить себя своим, только в лесу расслабился, чувствуя в своей стихии. Гнал вперед и вдруг, прислушавшись, остановился, поводя головой из стороны в сторону. Что-то не так. Какой-то звук заставил шута замереть на одном месте. Он принюхался, наморщив белый нос. Пахло выпечкой. Но это из сумки. Лес как лес. Запах травы, прелой земли, ничего примечательного. Птицы щебечут, слева тянется речка, ее журчание может. Или это опять смех? Бубенцы молчат уже давно. Как и этот оголтелый гогот. Он не беспокоит вместе с ними. Джонти почесал край щеки, скривив алые губы, до самих аж щек раскрашенных краской, и медленно пошел, вслушиваясь в звуки леса.