смотришь взглядом своим темным. внимательным. выжидающим. близко подходишь, после – отталкиваешь. поведение твое не поддается логическому объяснению, и я взгляды на тебя бросаю украдкой. понять пытаюсь, тайны выведать. [тщетно]
смотришь на меня взглядом пылающим; таким бы в преисподней грешников наказывать, но я от чего-то страха не чувствую [или просто крыльям твоим белоснежным по глупости верю]. я к твоему пламени как мотылек тянусь, даже не подозревая о скорой погибели.
голос внутри меня твое имя произносит с хрипом, на выдохе. голос внутри меня будто бы рассказать что-то пытается, но я не слышу. я не чувствую. я не помню. пытаюсь довериться твоим словам о защите, но ты исчезаешь. пытаюсь понять твой образ, собрать все противоречия воедино, но ты словно сам не желаешь быть понятым.
смотришь на меня так, словно ожидаешь чего-то [проблеска узнавания?] бля но в моем разуме глухая стена. мое сердце обращено в камень, а все, что осталось от чувств – сокрыто под толстым слоем стали. я не помню тебя, но ты меня знаешь. и тебе есть, что рассказать. но расскажешь ли?

---

факт номер один: заявка в пару. факт номер два: лэйн [может быть и каин?] стали причиной, по которой появился разлом. факт номер три: между ними были запретные отношения до всего, и возможно он был убежден, что она мертва. факт номер четыре: к черту факты, придумаем все хэды и сюжет вместе, окей? я предпочитаю решать все через рот и совместно с соигроком.
обо мне: по скорости разное, договоримся. сама не тороплю. в личную жизнь без надобности не лезу, но обсуждать всякое игровое люблю. посты 3-5-9к, с птицей, без, с оформлением, без, с лапсом, без лапса, в общем подстраиваюсь под стиль игрока.

Пример моего поста

она оставила последнее слово за собой. она была уверена, что оставила последнее слово за собой. ровно до тех пор, пока вновь не столкнулась с кориоланом сначала в клубе, - достаточно было просто увидеть его со сцены, - а затем на интервью и тех званых ужинах, на которые он говорил ей приходить.
поначалу люси грей пыталась жить как прежде: проводила вечера с кови, пару раз поужинала в ресторане с илларием, один раз показалась с ним рука об руку на вечеринке капитолийской молодежи, но все остальное время неизменно отнимал сноу. он словно стал ее вечно надоедливым мужем, что тянет одеяло на себя: сноу решал, когда и кому они дают интервью, определял места, на которых они вместе появятся, чтобы их якобы случайно могли сфотографировать, и он также решал, на чьи званые обеды они пойдут, а чьи должны проигнорировать. люси грей только глаза закатывала и пожимала плечами, позволяя ему вести в этой политической игре. прислушиваясь, присматриваясь, и запоминая.
она не вздрагивала, когда он показательно брал ее за руку, и с каждым разом ей все легче давалась улыбка, направленная в его сторону под объективами камер. она позволяла себе легкие шуточки в его сторону, игривые прикосновения к его предплечью, когда они находились в компании подвыпивших капитолийцев, чем лишь порождала вокруг их пары еще больше сплетен.

люси грей играла на публику, понимая, что на самом деле это вовсе не игра.
настоящая игра начиналась тогда, когда все взгляды и камеры были от них отвернуты, они оставались одни. в такие моменты она усилием сгоняла с губ улыбку, напоминая себе с холодной жестокостью, что кориолан с ней лишь потому, что так велит кошмарный доктор, и что вся эта показная любезность лишь ради шоу, и на самом деле сноу мечтает поскорее от нее избавиться. так же, как тогда в лесу, когда между его свободой и беспечным будущим в капитолии стояла лишь она одна. и выбор он сделал не в ее пользу. память о том утре до сих пор доставляла боль в особо дождливые дни, отпечатавшись уродливым шрамом на коже.
девушка поправляет платье, в очередной раз бросая взгляд на часы и понимая, что дольше сидеть в своем временном убежище она не может. и пусть пейзаж, проносившийся за окном поезда, казался привлекательным, люси грей должна была в очередной раз нацепить на лицо маску и выйти на завтрак к кориолану.
с тех пор, как они отправились в совместный тур, - вдвоем, не считая миротворцев, - играть в безразличие становилось все сложнее. замкнутое пространство поезда крайне странно действовало на люси, от чего находиться наедине со сноу становилось все труднее.
в перерывах между остановками в дистриктах они находились в общем вагоне: сноу читал, она писала очередную песню, наигрывая мелодию на гитаре и занося пометки в нотную тетрадь. мерное покачивание поезда настраивало на нужный лад, а живописные картины за большим окном дарили вдохновение, да только взгляд ее снова и снова невольно возвращался к юноше. мысли путались, сосредоточиться становилось крайне сложно, и мелодия из-под пальцев каждый раз выходила все резче.
к концу тура, с приближением к капитолию, люси грей немного научилась справляться со своими эмоциями, надеясь, что когда между ними снова возникнет капитолийское расстояние, а встречи сведутся к одной в неделю, она сумеет выбросить кориолана как из своей головы, так и из сердца. а вместе с ним и все эти навязчивые глупые фантазии, вызванные ограниченным пространством.
люси грей проходит в вагон, взглядом цепляясь за фигуру кориолана. он сидит к ней спиной, чуть расслабленно, и она отдала бы многое, чтобы в этот момент увидеть его лицо с настоящими эмоциями. будут ли они такими же, как и в те моменты, когда он смотрит на нее? девушка опускается на диванчик напротив и мысленно вздрагивает, когда замечает на лице у сноу его типичную ухмылку. бесячую, раздражающую; сводящую с ума, потому что сколько бы она не пробовала прокручивать эту его ухмылку в своей голове, так и не смогла разгадать ее смысл. о чем он думает в этот момент? улыбается так, словно знает о чем-то, о чем не знает она. будто бы ему приоткрыта завеса ее будущего, будто бы по возвращению в капитолий ее ожидает… что-то.
незнание сводило с ума. люси грей пару раз сжимает и разжимает пальцы под столом, стремясь избавиться от легкого тремора, прежде чем протягивает руки и берет маленький чайничек, наливая себе в чашку кипяток.

игнорировать ухмылку кориолана. игнорировать собственные мысли. игнорировать нервный отстук сердца.
игнорировать вообще все.
она мысленно повторяет слова как мантру, пока замешивает в чашке чай с молоком, и перекладывает на тарелку сандвич с огурцом.
— домой. — она усмехается чуть нервно, наконец поднимая на него взгляд. — как скажешь. — тем же тоном, каким она постоянно соглашалась с ним, давая понять, что согласие ее мнимое. однажды, в прошлой жизни, она также ответила счастливчику фликерману, когда он сказал, что она из двенадцатого. согласилась не соглашаясь. — почти всю ночь я думала над тем, с какой песней завершить наш тур в капитолии. — люси грей делает глоток чая. — от меня наверняка ждут чего-то… особенного. — она отставляет чашку в сторону, беря в руки нож и принимаясь разрезать сандвич на две половинки. — и я решила, что спою «pure as the driven snow». — она прекращает разрезать сандвич и возвращает взгляд на корио. — в капитолии ее не слышали, я пела ее только раз, в двенадцатом. — она смотрит на кориолана долгим, многозначительным взглядом, словно возвращаясь в тот вечер, когда она написала для него песню, а после мейфер была убита. — мне показалось это символичным. — легкая улыбка на миг касается ее губ. — трибут, поющий о своем менторе. — она едва качает головой. — капитолий с ума сойдет, и твой кошмарный доктор будет довольна.
люси грей старается выглядеть спокойной, в то время как внутри сердце просто заходится в бешенном ритме. песня была слишком личной бля слишком важной, люси грей фактически признавалась в любви кориолану, когда пела ее со сцены в двенадцатом, и если бы он дослушал, а не ушел, то понял бы это. но сейчас, когда она решила спеть именно ее в капитолии, во время торжественного закрытия тура победителя, она словно делала эту песню достоянием общественности, напоминая, какая отныне между ними выросла стена. будто бы пытаясь убедить себя, что раскрывая свои прежние чувства всему панему, она дает понять, словно теперь ничего не чувствует. глупо. наивно.
поезд резко вздрагивает и начинает тормозить, вырывая грей из собственных мыслей. она бросает быстрый взгляд за окно, но не наблюдает там инфраструктуру первого дистрикта, лишь высокие хвойные леса.
— мы уже приехали? — в голосе открыто звучит сомнение, люси грей откладывает в сторону нож и переводит вопросительный взгляд на кориолана.

ost. deep-ex-sense, walkie • нейротоксин // нюдс бой • давай разрушим // nautilus pompilius • крылья //
ошибся номером • у моих врагов твои глаза // скриптонит • положение // wildways, mary gu • я тебя тоже //
дора, yanix • папик // влажность • змеи

крылатый змей, чернобожье дитя и владыка царства навьего, кем стал ты, когда рассыпалась в прах наша-сказочная реальность, а мы смотрели и ничего не могли с этим сделать. тоска о былом разливается ныне по сердцу, русалочьему, конечно, глупости какие – у аспида его и нет вовсе, сгнило и смолой антрацитовой покрылось. зато аспиду всегда удавалось приспосабливаться: у хамелеонов тоже имеется роскошная чешуйчатая шкура // всё одно, если в душе ты монстр.

опустошитель земель, кабы самого землицей не присыпало, да и оттуда ж выход найдешь. считаешь, что всё тебе подвластно, да вот, с девчонкой речной осечка вышла. неужели сам попался?

сгубила тебя дружба с водяным – просчитался, но где – в погоне за девицами, русалка-то с норовом попалась, и сватовство племянницы водяного до самой яви тебе оскоминой тянется, и продолжает, продолжает, ножом в кадык впиваться, зубьями вострыми. в слове 'зазноба' так много опечаток на занозу. дядюшка разменял русалку, как монетку, как вещь – и за что? за что, ответь, змеюка? что ты ему предложил? покой от террора своего над родной рекой? это м о я жизнь, и ничьей невестой быть не планирую, тем более, женой. и не надейся.

это была нелюбовь а что? что же тогда? это было насилие

макс черненко – это статус, репутация, власть, это имя и лицо, как же иначе, бизнесмен, поднявшийся в лихие 90е, на крови и костях, истлевших, чужих; владелец фармацевтической сети, очень удобное прикрытие, чтобы с ладоней своих другим скармливать грязь. [русалке надо тоже]. макс – это размах широких жестов и полное равнодушие к человеческим жизням.

ярослава в яви строит репутацию легкомысленной глупышки, застрявшей в школьных стенах уж какое столетие, что садится на переднее сидение к каждому-первому встречному, липнет-клеится репеем, флиртуя напропалую, за гаражами с лёгкостью отсосёт – но кто сказал, что на деле всё так – играется, мозги пудрит гипнозом своим, ей весело – это главное, она одна бля и в голове не только ветер, но свобода, прежде всего, от всех и от мира; а аспид – пусть думает так, так забавнее, так лучше, гляди, показательно, не тебе перепало, о п я т ь.

а вызов - уже тебе; впрочем, нет, самой жизни.

что это между нами? желание обладать? упрямство? его «хочу» бля равное «всё равно моя будешь»? сущая дрянь. ^{кто-кто-кто?}

аспид угрозы на ветер впустую не сыплет, те крошатся, не успев долететь и отзвуком, в исполнении своём, ножом по ногам полосуют (не обязательно русалкиным, зачем, своё трогать // когда можно на других выместить сполна).

сколько же 'ненавижу' от яры готов стерпеть макс? ведь русалка ненависть свою не прячет, вскрывает как гнойный нарыв, наружу – прямо о том аспиду говорит, да он всё слышать не желает. незакрытый гештальт на н(з)аебавшую сбежавшую невесту в хладных венах разгоняет кровь, будоражит, когда с давних времен за русалкой тянется ниточка, клейменая 'моя' [не поймет никак, что ничья, своя собственная].

бывают у них краткие моменты перемирия (чтобы затем как можно масштабнее их потерять) бля тянутся друг к другу (потому как по итогу – никого больше нет, роднее-понятливее). яра всегда знает, что макс спасет-заберёт-выручит, вопрос цены, и со знанием этим – вседозволенности – пляски бесовские на краю только ярче. конечно, спасёт, самому ведь придушить её сподручнее, только ему позволено (кем, яхонтовый?).

но чаще – яра лучше сдохнет в нищете и собственной рвоте, чем будет по доброй воле сидеть в клети из аспидовой воли. заботиться не умел никто.

они друг друга, на самом-то деле стоят, одинаково **анутые.
но.

если мертвецкий холод помножить на холод (нас) бля получится ль что-то горячее?

---

привет! мне так много нужно тебе сказать, что не хватает слов.
яра – дура, девочка, просто слишком сильно любящая (точка) получать от жизни все 33 порочных удовольствия, даже если они за гранью (и жизни самой, как и русалка).
яра - дура ещё и потому, что так сильно кричит, как ей не нужен аспид, что больше ей становится не нужен никто // остекленевшие глаза не видят чужой заботы :: рыбьи – глупые, слепые, бьются на солнце, вымещают из тухлого сердечка всю любовь, кроме его, столь знакомой - кривой и неверной. а каково это вообще? что за слово такое дурное 'любовь' бля если не знаешь её? никому ведь из них неведома.
витенька пчёлкин – эталон, и что ты мне сделаешь (что ещё не сделал, м?). у меня на них вдвоём и каждого по отдельности мириады хэдов и идей, да даже графики, не хватает только тебя ♥ приходи, под ручку подхвачу, до ручки доведу, одену, легко подсобив с красотой, раздену – по желанию [хотя яра, скорее, до ниточки оберёт, но это приписка в договоре мелким шрифтом а ой].
я в посты не пинаюсь, сама каждую неделю их отдавать не умею, всё на релаксе, у всех есть взрослая жизнь. будет супер-классно, если ты умеешь проговаривать всё словами через рот, потому что мой скилл телепатии сбоит. пишу от третьего лица, лапс-заглавная не принципиальны, но лапслок уважаю всё же больше, в среднем по 4-7к, птица-тройка опциональна.

Пример моего поста

яра в постоянном страхе живет – прячется от одиночества в нём.
прячется от страха самого за чужими спинами, так и не поняв, что никто не поможет, если не ты сам.

ночь-день.
день-ночь.
день-день-день.
месяц.

вся жизнь.

закатное солнце катается по выведенному транспортирным узору - будто творения морозова на стекле - туда-сюда, как в старых мультфильмах. и дни - будто кусочки диафильмов, склеенные на скорую руку, где-то драные, где-то дрянные, чаще – дурные, слоятся, как ногти без витаминов, друг на друга в спешке залезают, перекраивая действительность. у яры под полуприкрытыми дурманными веками - свои мультики наяву.

я мертвее.

всё чаще яру с того света вытаскивают, закатившимся от убийственных доз белкам возвращая цвет огрызков яблочных. так уж вышло, что все они – лишь сказки - мелом очерченные по контуру.

[ помоги им боже ]

эти две (обе-две) девицы только и делают, что несчастья к себе магнитят.

а если их нет – выдумывают прекрасно сами. вечно в ‘горячо-холодно’ играются. гадости с языка ярославы в сторону метельских срываются с той завидной периодичностью, что и ласковые буквицы. ну, сука, и сука, а то ж, будто бы, можно подумать, яра где-то не права(¿) сама хотела такой слыть в народе - пожинай плоды, а то странно получается, что они для тебя не вкусны, агаточка.

да только обе понимают. что за сукой - сердце из агата не горной породы вовсе.
то оставшееся, что не отморозил мат(ь-его-за-ногу)вей; даже имя сухое, колосьями в горле застревает, цепляется. яра ему готова выцарапать зенки. а себе? тоже ведь следовало бы.

если копнуть чуть дальше – с нажимом – туда, где никто не достанет, а яра достаёт, яра любого достанет, пробить вековую корку изо льда, обнаружишь, что снежная девочка потерялась, обнаружишь, что девочка и сама – истончилась до незаметности.

что за изяществом своим (показуха) бля девочка хрупче стекла. и не перемотаешь изолентой через рёберную клеть. сломалась.
а яра берёт и доламывает. делает хуже. не понимает. ей кажется, что с правдой на сердце агате будет легче.

он в тебя не верит;
а я верю.

в этот раз яра переборщила – справедливости ради, агата не отставала ни на шаг. яра за языком не следила вовсе. можно подумать, когда-то – да. лишь горстка не-людей способна довести невскую до белого каления, что волосы дыбом, как у медузы-горгоны, и костяшки белеют, а щёки алеют от зашкаливающе-непривычной агрессии - в веселье-то лёгком забываться элементарнее, очень удобно - одного не-ужа спалило бы заживо, если бы под горячую ладошку, что размером с треть его, попался ( эх ).

ненавижу тебя – яра ранее кричала так, что стены дрожали вибрацией (задушу сама). она никогда ещё не говорила этого ужасного слова ей.
яра в злости - расковыривает сильно, чтобы из агатиных насечек – неё самой - гной засочился.
яра в злости - смешной ураган. смейтесь, пока ещё можете. смейтесь, пока на куски не разобраны.
но. смерти ей не желала никогда.

если агате так уж противны её старания, уйдет добровольно, засиделась нахлебница. под первым забором перекантуется. коробка от холодильника – вполне себе дом. лужа – сил придаст. горькая правда подарит свободу. но в самом начале – в истоке своём – она растопчет. кого из них двоих-то?

если будем живыми
мы кому-то нужны

жди беду. беду жди. ворота ей не отворяй. и не накликай.

колет интуитивно – надо вернуться. совесть, ты там, что ли, разбушевалась, окаянная? дурное предчувствие ль. дурная голова ль покоя не дает.

не по себе ей. змеится на сердце сквозняк. а яра, так сложилось исторически, змеиное всё не любит и доверия не питает. плач снегурочки слышится, издалека, из-под воды толщи.

и яра злится ещё больше, ловит попутку, кокетливо строя глазки. в зеркало заднего вида показательно закусывает губу, юбку задирая невзначай, чтобы не платить, вообще никогда. кто сказал, что ей не плевать? в очах отражаются омуты водоворотов. потопит любого, потопит, и не заметит, значения не придаст.

агата тоже топиться приходила – её она не взяла, не приняла к себе (исключительно потому, что под сердцем похоронила, иначе забрав. только отчего камень могильный столь на алатырь похож, что распутья их губят).

почему ты вообще решила, что я тебя кому-то отдам?

почему ты решила, что больно тебе одной?
и боль та острыми обледенелыми ветвями вспарывает.

[ если никто не видит твоего внутреннего света – выжги им глаза, милая ]

яра врывается в квартиру чуть ли не с фразой 'я не договорила'. но если бы она задержалась на пару секунд, договаривать было ли кому?

видеть мёртвой её – пиздец как страшно.
лицо мертвеца никогда не должно быть снегуркино.
я, тебя, с того света достану.

− блять!

вот же ебанутая.

− блять, агата!

за чужие лодыжки – последний шанс – хватается.
яра рычит сквозь зубы, от бессилия, что царапает запястья лезвиями. в их конуре вместо стремянки обычно прибегают к помощи каланчи-емели, а сейчас - что? дура, вот что. русалка прыгает на цыпочках. она не достает, слёзы катятся по щекам градом, застилают, мешают рационально мыслить (ха-ха) холодом пробирает насквозь, всхлипывает, прыгает снова, обдирает чужой загривок ножиком.

валится кулем. но. вместе с ней.

и почему снегурка совершает столько досадных - саднящих - ошибок в слове 'жить'. что непонятного? уровень, достойный и минимальной границы iq. если только и в последнем термине нет ошибки и пропущенной буквы, в их-то случае.
мозгов-то хватило, спасибо, что не мишуру вокруг тонкой своей обвязала.

− нет-нет-нет. ни черта (и этот тоже) ты этим не решишь, слышишь?

услышь.
и свет гаснет. занавес. тишина - полна хтонических чудищ.
в темноте - страшно. одной. ничего у тебя не получится, агат, поверь тому, кто (не признает, но) делает это каждодневно. умирает. и себя убивает. методично. завидно. некрасиво.

за космы дёргает: у снегурки волосы на солнце выгоревшие, будто седина луны в них запуталась. ещё чуть-чуть - и она сама вспыхнет следом. яра к себе притягивает, аккуратно укладывая голову на колени, в лицо ей – прямо по расцветающим гиацинтам и мертвецкой бледности – водой плещет. тонкие руки-веточки, ещё тоньше кажутся сейчас. а в глазах – застывший, талый, снег. пусть она их откроет.

что агате терять?
яра эгоистически думает о себе, опять.

ярослава зеркальце карманное к губам её подносит, и дыхание задерживает сама, сбиваясь со счёта, пока не мутнеет, д ы ш и т.

по щекам хлещет. яра примерно девяносто процентов чужих проблем лечит водкой. чистого спирта - нет. почти живая вода. агата такое не пьет. но и дорогущего кристала, возмутительное упущение, в их халупу с пустым холодильником никто не привез. можно было бы попросить макса. или матвея. но яра обоих может попросить лишь об одном - сходить нахуй. желательно навсегда. с глаз долой. ( из сердца — вон ) до чего девок довели. сами, всё сами.

− давай, родная, пей, - следом за водой, в чужие губы пытается влить спиртное, не лучшая идея, захлебнётся же, но-но-но, как много этих противительных союзов. − чё хочешь делай, но видеть мёртвой тебя не желаю, не-царевна.

русалка там же и падает рядом, волосы разметав по полу, к агатиному запястью щекой прижимаясь. будь теплее, будь живее.

− куда собралась-то? не отпущу. моя.